О книге Ольги Ильиной-Лаиль «Восточная нить»
[Санкт-Петербург, Изд-во журнала «Звезда», 2003. – 288 с., 32 с. фото; с предисловием Лариссы Андерсен]
Книга является краткой автобиографией автора. По сути, это – впечатления о Китае и китайской жизни с детских лет и примерно до 25-летнего возраста. Это рассказ о людях, с которыми свела беженская судьба девочку-подростка, эмоционально-детское восприятие «другого мира» – Китая (Харбина, Пекина, Шанхая), в котором оказалась семья, а затем – Кореи и Индокитая, куда героиня попадает самостоятельно.
Безусловной удачей книги является рассказ о родителях и, в целом, о семье и предках Ильиных. Хорошо передана сдержанная обстановка дворянской семьи, где не было принято открыто и эмоционально проявлять свои чувства, интересен рассказ о строгости и требовательности матери как к супругу, так и к детям, постоянная ее забота о статусе знатной дамы (что, кстати, не мешало ей добывать хлеб насущный, а это было довольно непросто для оказавшейся в сложных обстоятельствах женщины с двумя детьми). И хотя чопорный девятнадцатый век (начало двадцатого) отринул многие условности, в жизнь вторгались демократические элементы в одежде, манере себя вести и говорить, мать никогда не забывала о месте в жизни и о том, что следует позволить в отношении себя и чего позволять не следует не при каких обстоятельствах. Приятно, что это сдержанное достоинство уважающей себя личности передалось и дочерям, и, прежде всего – Ольге. Поражают многие драматические моменты в книге, которые преподносятся читателю спокойно и без лишнего морализаторства. Каждый персонаж книги имеет яркий внешний образ, свой характер, и отношение к этим людям четко и ясно обозначено, причем автору удалось, не развешивая ярлыков, все же раздарить «всем сестрам по серьгам», всем воздать должное. Прочтём до конца?
Я ехала из Пекина в Шанхай с тяжелым сердцем. Было жаль расставаться с любимым городом, со всеми моими друзьями. […]
Следующий материал «Смятение расцвета. Еще раз о Чураевке» напрямую связан с предыдущими. Л. Черникова выступает в качестве публикатора статьи Ю. Крузенштерн-Петерец «Чураевский питомник. О дальневосточных поэтах». Эта статья, впервые опубликованная в ежемесячном литературно-политическом журнале «Возрождение» (La Renaissance) в 1968 г., дается нами с обширными примечаниями. Статья подготовлена к публикации в рамках работы Секции изучения истории русской эмиграции в Китае при «Русском Клубе в Шанхае».
Казалось бы, жизнь и судьба русской поэтессы Лариссы Андерсен, участницы знаменитого шанхайского литературного кружка «Молодая Чураевка», чьими стихами восхищался еще Александр Вертинский, принадлежит истории. Но вот перед вами заметка Тамары Калиберовой «Возвращение», содержащая рассказ о встрече с поэтессой, ныне живущей во Франции.
Продолжая по крупицам собирать все, так или иначе относящееся к истории русской эмиграции в Шанхае, мы решили познакомить посетителей нашего сайта с отрывком из книги А. Солженицына «Архипелаг ГУЛаг». Публикуемый отрывок касается судеб русских «шанхайцев», рискнувших вернуться в сталинскую Россию.
Встреча членов «Русского Клуба в Шанхае» с этими пожилыми людьми, потомками эмигрантов, состоялась благодаря счастливой случайности. Трое мужчин и две женщины излучали доброту и радость. Что так обрадовало их, что привело в этот далекий азиатский город? Для действующих бизнесменов они были староваты, для туристов — в самый раз, но глаза их светились слишком ярко, голоса звучали возбужденно, чего никогда не встретишь ни у расчетливых бизнесменов, ни у пресыщенных впечатлениями туристов. Наши знакомцы выглядели не просто респектабельно и беззаботно, как это бывает у богатых туристов-иностранцев, они словно находились в эйфории, «наслаждались» шанхайским времяпрепровождением. Они радостно спорили между собой, называя улицы и районы города на французский лад, используя в своей речи словечки давно забытых времен.
Приступая к сбору материалов и к изданию настоящего альбома, я преследовал цель создания исторического памятника жизни и творчества русских, пребывавших в Шанхае в годы коммунистического режима в России.
Разговоры о невыполненном долге русской эмиграции и о необходимости управления несознательными эмигрантскими «массами» для направления их на верный путь служения далекой родине ведутся все настойчивее и резче. Молодые и старые русские люди отработав должное число на фабриках и заводах идут в литературные кружки и с покорными лицами, не выражая протеста, не обнаруживая попытки оправдаться слушают тех, кто с высоты трибуны обличает их.
